5 июля, понедельник. 13:30 по-Легосски, двадцать второй день "на местности".
Сегодня совпали два ранее не совмещавшихся в одном дне события. Штатная поездка на остров Легос и плановый намаз Сэра Адетолы Водителевича Хуссейныча. Едешь себе по "Третьему Материковому", никого не трогаешь, мало кого обгоняешь. Вдруг рулевой принимает максимально вправо, паркуется в крохотном кармане у неприметной застеклённой будочки и ровно по такой же малозаметной лестнице исчезает под полотном моста. У нас намаз. Вернее, весь намаз у Адетолы Мусульманыча, а у нас - сидение двух <идиотов - зачёркнуто> Схератон Гуестов посередь бесконечного автомобильного моста. Если мне не изменяет склероз, согласно правилам дорожного движения остановки в тоннелях и на мостах запрещены. Но то - "остановки". Намаз - это другое. Лично одобренное пророком Мохаммедом действо и 100500 плюсов к карме, если это произошло именно там, где как-бы "нельзя", но если очень хочется - то можно. И даже нужно. Полнимся смирением и стараемся изо всех сил не думать о том, имеются ли у нигерийских нищих навыки, позволяющие незаметно просочиться на мост. Хорошо бы - нет. Аллаху - Акбар, Адетолу - за руль, едем дальше. Сегодня лучше не опаздывать: у нас рандеву с "Её Жустичеством".
Штрихи к портрету "Онорабл Жустиции Айо".
Зеленовато-жёлтые, очень "малярийные" белки глаз. Билирубин, что говорится, зашкаливает. Последнее в Найжирии - скорее норма, чем исключение. Малярия свирепствует повсеместно. Уже позже узнаем, что у "Жустиции" достаточно запущенный случай: ежегодно летает в Великобританию на месячный курс лечения... Раз уж мы заговорили о полётах, а приехали сюда на Адетоле, добавим, что зарплата "Онорабл Жустиции" составляет порядка 2500 "почивших за океаном зелёных Президентов" в месяц, а у водителя - всего около 50. Вот такая своеобразная национальная "цветовая дифференциация штанов". Как-то неудобно у нее спрашивать, берут найжирийские Джаджи от подсудимых "отпускные" поверх зарплаты, или им гордость от ношения завитого белого парика не позволяет. Что-то подсказывает, что позволяет. И даже поощряет. Уж больно печально (если верить общедоступным источникам), сидится в славящихся своим беспределом найжирийских застенках. "Малярона" там, уж поверьте на слово, не выдаётся...
Пока Алекс продуктивно общается по вопросу таинств и неожиданных вывертов судебного документооборота, инспектирую окрестности на предмет высокоскоростного радиоканала. Задача - надёжно связать сетью два прилично разнесённых здания. "Прилично" - это три длинных квартала, где-то около километра по прямой. Практически на этой прямой расположено, можно сказать, культовое место Легоса как столицы: бывший ипподром, ныне Площадь Тафава Балева (Tafawa Balewa Square). Я не склонен глубоким политическим экскурсам, но всё-таки скажу, что Абабакар Тафава Балева какое-то время был первым и единственным Премьер министром Найжирии (именно под него эту должность сформировали, а сразу после него упразднили). Перед самым "упразднением" произошёл внеочередной государственный переворот - это самое популярное всенародное и общевойсковое времяпровождение в Найжирии. В тот же день Тафава Балева был обнаружен мёртвым на обочине дороги в одном из пригородов Легоса. Его убийц даже не пытались разыскать: это тоже одна из древних национальных традиций благодатных земель найжирийских.
Чем меня лично зацепил "столичный Ипподром в отставке" - четвёркой огромных жеребцов, грозно вздыбившихся на задние ноги. В отличие от практически аналогичных скульптур на фронтоне Большого Театра в Москве, найжирийские монументально-строительные технологии мало что смыслят в расположении центров тяжести и состояниях устойчивого равновесия. Поэтому молодецкие "коняжки" тупо приторочены к колоннам главного входа длинными и широкими металлическими лентами. А ленты, в свою очередь, надёжно приварены к широким металлическим обручам, стягивающим грудь скакунов на манер детских вожжей-поводков. Всё вместе выглядит так, будто нерадивые цирковые животные всё никак не научатся уверенно ходить на задних ногах. Вместо военных консультантов и нефтехимиков могли бы парочку известных российских <дрессировщиков зачёркнуто, шутка> скульпторов пригласить...
"Белокаменных" скакунов дополняют семь морковно-алых (ну крайне нетривиальный цвет) орлов, широко распахнувших крылья на верхушках колонн всё тех же Центральных ворот. Какое отношение имеют орлы к скачкам, история городского Ипподрома умалчивает. Если бы на четырёх скакунов "пернатых" приходилось всего два, я бы однозначно ассоциировал их с отзеркаленным гербом страны. - На гербе Найжирии как раз один морковно-алый орёл и два белых скакуна, вздыбившиеся на задние ноги. Но когда орлов в одном единственном месте собирается целых семь, да ещё широко расправивших крылья... Поневоле начинаешь вспоминать многочисленные ролики "National Geographic", где крупные африканские падальщики меряются <пиписками - зачёркнуто> размахом крыл, готовясь растерзать если не уже успевшее "откинуть копыта", то явно сильно нездоровое животное. В общем, судьба у квартета ипподромных лошадёнок довольно незавидная: "похоронная команда", читайте, уже в "низком старте"...
Гулять в одиночку по улицам Легоса, особенно когда у тебя откровенно вызывающий цвет кожи и заметная наружность - занятие не для слабонервных. Слишком много внимания, что со стороны прохожих, что липучих, как хороший армированный скотч, уличных торговцев. Вот не хочет, не хочет злой и потный Схератон Гуест ни пакетированной воды, ни зеленоватых бананов, ни солнечных очков с разноцветными оправами. Изжаренной почти дочерна - как раз под цвет окружающих - кукурузы тоже не хочет! Даже вздыбившихся коней исподтишка фотографировать не хочет, потому что Вас - противных, вокруг чересчур много. И галдите так, что всех "геральдических орлов", якобы означающих "Силу и Достоинство" нации, в одночасье распугаете. Построились бы Вы в колонну по три, да пошли все на… Ладно, проехали. Этого короткого русского слова (а одновременно, и верного направления) наверняка не знаете. Прямая видимость между зданиями, кстати, есть, есть... Можно смело оборудование в "Компьютерной Деревне" заказывать.
Штрихи к портрету "High Court of Lagos State".
Дородный неспешный "негатив" в вороной, как смоль, судебной султане, тонких позолоченных очках и белоснежном парике выходит из Зала заседаний. Снимает с головы завитой парик, небрежно суёт подмышку. Вытирает лицо и шею белоснежным платочком. Сначала отходит к канаве внешней канализации, но оттуда его от нас видно. Переходит ещё немного правее, в тень главного корпуса. Задирает мантию под подбородок, рассупонивается, богато мочится на стену. Одёргивает мантию. Напяливает на место парик. Так же неторопливо, с чувством собственного достоинства, удаляется в Зал заседаний... Рутинная привычка, выработанная за годы работы, или действительно нет времени, чтобы сходить в нормальный, "европейский" туалет?.. Правда, туалет находится в соседнем корпусе, метрах в 70-80. Мы с двумя аборигенными помощниками продолжаем долбить стену слабеньким перфоратором (стена - поганый цемент, местами края отверстий буквально выкрашиваются под пальцами), забивать длинные пластиковые дюбеля и крутить на стену белоснежные короба под грядущий корпоративный Ethernet... Каждому своё.
Чёрные, иногда тёмно-фиолетовые или кроваво-пурпурные мантии. Белоснежные, аж хрустят, какие накрахмаленные, рубашки, блузки или манишки. Над ними - настолько "негативные", что почти не разобрать черт (вот не надо ставить двоеточие над буквой "е", не надо), лица и такие же "негативные", аж в лёгкую синеву или наоборот, баклажан - кучеряшки. Судьи-женщины, наоборот, так и норовят свои бесценные кучеряшки выпрямить, а для ещё большей убедительности - обесцветить кончики и подкрасить хной в рыжий цвет. Иногда получается даже прикольно. Но в основной массе - из-за высокой плотности произрастания и жёсткости волосяного покрова - это больше похоже на прошедшую через щипцы для завивки сапожную щётку с длинным блестящим ворсом. Причём этой "щёткой" сначала чистили исключительно чёрную обувь, а затем, не подумав, сунули в ярко-рыжий крем... В общем, Найжирия - страна контрастов.
В не кондиционированных залах заседаний - шокирующая жара, помноженная на духоту и возведенная в степень давненько немытых тел. При особенно жёстких прениях "судебные" иногда берут одно-двухминутную паузу, чтобы глотнуть свежего воздуха. Выбежит такой, сдерёт с головы парик, вытрет рукавом мантии лицо, пять шагов туда, пять шагов обратно, парик по самые глаза нахлобучит - и шмыг в зал заседаний, как в чёрный омут... Чёрные гуппи или те же моллинезии в тесном и плохо освещённом аквариуме... Даже когда заседание закончено, или все удалились на перерыв и у нас появляется шанс дотянуть короба/провода до рабочего места судьи и секретаря, тяжёлый, клейкий, непривычный европейскому обонянию дух, кажется, можно потрогать руками. К этому, конечно, постепенно привыкаешь. Равно как и к постоянно мокрой спине, заднице и каплям пота, монотонно улетающим с кончика носа, когда балансируешь на шаткой стремянке с перфоратором или отвёрткой в руках, в замкнутом с пяти сторон кармане под потолком коридора старого здания... Не исключаю, что привыкаю ко всему этому зря.;
Чуть за полдень за мной забегает Алекс, чтобы выдернуть на обед. Встречаем в коридоре "белого негатива". Не могу сказать именно за Найжирию - пристально не интересовался - но в той же Танзании они примерно такие же изгои, как и мы здесь. С одной стороны, альбиносы приносят "беды и несчастья в деревни", с другой - те же самые "шаманы" считают, что многие органы альбиносов даруют сожравшему их особую силу и здоровье. "Свой среди чужих, чужой среди своих", "Nigeria edition". По пути зашли охладиться в зал суда с кондиционированием, временно "поставленный на паузу". "Дуплет" кондиционеров и два огромных шумных вентилятора на потолке (метра полтора размах "крыльев" у каждого) едва-едва справляются с поставленной перед ними задачей.
Впервые вижу целых десять (!!!) шустрых адвокатов на одного единственного подсудимого, проходящего по гражданскому делу. У адвокатов, кстати, одёжка попроще будет, чем у "Джаджей", да и парики явно из другого материала: натурального конского волоса на всех не хватает. Парики у уважающих себя Судей, замечу, роскошные и достаточно сложные по конструкции, не серийные, но явно индивидуального изготовления. Как полюбляет выражаться Экселенц, "State of the Art", а не парики. Адвокаты сидят, шушукаются, внимательно пырятся в какие-то мятые пожелтевшие бумажки. На нас - ноль внимания, фунт презрения, хоть бы один глаза поднял или кивнул приветливо. Будто Белых Масточек здесь и нет вовсе. В чём-то мы тоже изгои. Прямо как "негативы" - альбиносы.
Не сразу осознаём, что председательствует в суде сама "Онорабле Жустиция Айо". Мы её ещё никогда в белом, статусном парике не видели. Но что самое прикольное (я бы даже сказал, гендерно-вызывающее!), что все адвокаты и сам прокурор, без задних мыслей обращаются к нашей Жустиции не "Ваша Честь", сиречь, "You Honor...", а... MILORD! Етить твою, растак, MILORD! - Наверное, они просто не знают, что Жустиция - женщина, - выдвигает смелое предположение Алекс. Спокойного достоинства и властности нашей Абисойе Эстер не занимать. Зовите хоть "Милорд", хоть "Его Высокопреосвященство" - один хрен засудит. Ничего личного. Чистая статистика: количество осуждений в Найжирии почти на порядок выше, чем "оправданий". Именно поэтому судьи и проживают отмеренные им годы далеко за городом, в огороженных и хорошо охраняемых полицией компаундах.