День Седьмой,
в котором ручьи и палатки хрустят, как битое стекло, озёра слепят ультрамарином, Аладаглар дарит себя целиком, а перевал Карасай, 1Б, скручивает жирную фигу.
Утро щедрится пронзительным дубаком. С конденсатом всё в порядке: где успел нарасти, там же полусферическими, сияющими как алмазы в свете фонарика, капельками и примёрз. Одеваю три слоя плюс пуховку - пар костей не ломит. В усердии фото-гона первоочередное - внимательно следить, чтобы губы или язык к съёмной площадке или шаровой головке штатива чересчур близко не приближались. Носить железку, всю ночь под пологом провалявшуюся, без толстых флисовых перчаток ну крайне некомфортно. Выбирая место, откуда может получиться "правильный" рассвет, поднимаюсь выше. Туда, где у нас вчера были "водопровод" и "канализация". - Одна из огромных карстовых воронок собирает воду одновременно из трёх снежников, и сомнабулически бормочущим ручейком отправляет её в недлинный путь, чтобы без всяких сожалений похоронить "влагу жизни" в каскаде понижений сотней метров к востоку. Её менее удачливая соседка, ограниченная с севера почти вертикальным сбросом, задолго до нас облюбована прохожим турьём под нужник. Все “погадки”, должно отметить, весьма интеллигентно - и даже стыдливо - привалены большими обломками скал, коих на Едигёле не счесть. Шаловливая дождевая вода розовые и белые бумажки в непогоду бессовестно "эксгумирует", и палит столь тщательно закамуфлированный “функционал”. Это никого не напрягает. “Дело-то житейское”, - именно так нас когда-то учил "мужчина в самом расцвете сил" с пропеллером.
Горы небесного золота.
Неожиданный сюрприз подкарауливает у "водопровода": вместо приличного ручья, в который вчера вечером с лёгкостью только что запущенной торпеды ныряла полуторалитровая бутылка, имеет место конкретный "ледник". Красивый: весь узорчато-разводисто-игольчатый, успевший для начала потрескаться, затем провиснуть под собственной тяжестью и вновь замёрзнуть, но уже немного по-другому. Даже не выберешь, с какого ракурса начинать это “Послезавтра” фотографировать, чтобы успеть захватить буквально на глазах исчезающий с мышиных гиацинтов мохнатый иней. Пока штатив пониже угромоздишь, пока с четверенек да колен аккуратно в видоискатель прицелишься - ну не поворачивается экранчик у моего реликтового Nikon D200 - тени и акценты уже сместились. Пора в новое место передислоцироваться. А ведь ещё отражение нежно-мандариновых облаков на льду поймать хочется, или лимонно-жёлтое, вот-вот готовое разродиться рассветом небо. Чувствую, придётся сюда ещё раз через четверть часа подскочить. Возможно неожиданное изменение цветовых температур, что в наших <скорбных - зачёркнуто> фотографических реалиях судьбоносно. Вдруг прямо из-под ног раздаётся противный, пронзительный, какой-то полиметилметакрилатный хруст. “Оргстекло” звучит несолидно, а “полиметилметакрилат” - такое же противное слово, как и издаваемый им звук в случае чрезмерно сильного изгиба. Бла-ародный Дон невольно подпрыгивает, а вся ажурная красота льда, треснув вдоль "фарватера", круша планы и выверенную композицию, с брызгами погружается в неожиданно пробудившийся ручей. Вот тебе и весь сказ...
Идиллию портит пронзительный, могильный холод.
Солнце всё ещё не выкарабкалось вверх по Хачеру (как же я его понимаю, особенно с раннего утра...) но уже успело приложиться "резцом Микеланджело" к утонченной архитектуре светов и теней на богатырской груди Дирек-Таша. Человеческому мозгу ой как любы эти непредсказуемо огранённые фрактальности. Это даже прикольнее, чем известный шарж медсестры от ветеринарии, докладывающей Эрвину Шрёдингеру, что у неё о состоянии кота целых две новости: “хорошая и плохая”... Не отползаю слишком далеко: после вчерашнего экзерсиса тушка не слишком расположена к подвигам. Завтрак готовится на автопилоте. Не о чем здесь думать: поджечь - разогреть - поджечь - вскипятить - снять - разделить - размешать - сожрать - заварить - выпить - “хай давай”, понеслась. Главное - что “попрошайки” Türk lirası в соседнем стойбище ещё не проснулись, экономия бюджета образовалась. Оскорбить живописно всхолмлённый Эдигёль "яйлой" у меня язык не повернётся: совсем не тот рельеф и совсем не та зелень, чтобы тот, кого здесь измыслили выпасать, парных копыт от дистрофии не откинул. Куда голову ни повернёшь - первый план крутолобые холмы, второй - тесно обступившие окоём заснеженные хребты. Не так, чтобы они высокие, но даже малейшие ростки желаний переваливать через них "где вожжа под мантию попадёт" иссушаются на корню эффективнее дефолиантов и гербицидов синтетического происхождения. Вы в курсе - Эйджент Оранж, Эйджент Блю, Эйджент Пинк, Эйджент Грин... или Вам смешанные в нужных пропорциях ди- или даже трихлорфеноксиуксусные кислоты как-то ближе и понятнее?.. Шутка. Меня Тимофей Анатольевич таким учит.
Утренние призраки плато Едигёллер.
Мы как будто не идём, а плывём по... Помнится, где-то в краеведческой литературе Караби поэтично сравнивали с волнующимся каменным морем. Если посчитать это отправной точкой, всё, что происходит вокруг, соответствует готовому разродиться штормом жёлто-бежевому океану. И так же мило укладывается в ветхозаветный концепт тусовки Моисея и штатно приписанных к нему иудеев по дну Красного моря. “Воды же были им стеною по правую и по левую сторону...” - это об обступивших Едигёль снежных пиках, не так ли?.. Слева по курсу, над сморщенными карстом холмами, полукругом возвышаются гребнистая волна Кызыл-Каи (Kızılkaya Dağı, 3742 м, “Красная Гора”) и противостоящий ей Эмлар (Emler, 3755 м). Все русскоязычные, за таинственностью перевода величают его “Эмлером”, сделаем эту же ошибку и мы. Где-то чуть южнее и левее Эмлера находится наш сегодняшний главный приз: перевал с дискотечно-ритмичным имечком Челикбуйдуран (Çelikbuyduran, 3350 м, раздельное написание - Çelik Buyduran - так же не редкость). “Çelik” по-турецки - “сталь”, “буйдуран”, возможно, означает то, что хорошо бы отрастить из стали, чтобы не бояться ходить этим перевалом. Шутка. За неимением более разумного толкования. Справа, не очень симметрично, но от этого ничуть не менее грозно, скалят отроги три соседа: Сема-Тепе (Sematepe, 3623 м, “Небесный Холм”), Кока-Сарп (Koka Sarp, 3570 м, непонятно что, но реально “крутое”, потому что “Сарп” - “Крутой”) и Бешпармак Сивриси (Beshparmak Sivrisi, 3520 м). “Беш Пармак” - “пятипалый”, “Сивриси” - “остроконечный”. Скажите, это только мне кажется, что разговор идёт о правой, “рабочей” руке Фредди Чарльза Крюгера, что с огромным успехом потрошил почтеннейшую публику на Улице Вязов?..
Гармония льда, травы, снега и камня.
Пытаемся по возможности плавно перетекать из одного затяжного траверса в другой, не слишком сбрасывая или набирая при этом высоту. Не чересчур хорошо получается: у Аладаглара по данному поводу своё, очень сепаратное мнение. Ещё мы подсознательно ждём погони. Или хотя бы угрожающих окриков "Эй, богатенькие синьоры Буратины, а за пескарей и корочки хлебушка кто платить будет?!!" - Бла-ародные Доны настолько неприлично рано снялись со стоянки и так бессовестно киданули "чётких пацанов" из “Bar Yedi Göller”, что прямо друг другу в глаза смотреть стыдно! Вот и приходится, по сторонам зеваючи, подсознательно прибавлять и прибавлять шаг... Перевалив за очередную седловину, останавливаемся, но не из-за желания перевести дыхние, а невозможности от красоты вдохнуть. Слева по курсу - обширное понижение и ещё одно горное озеро. Пожалуй, даже превышающее размерами то, мимо которого мы “упирались рогом” в свой первый "3000+"-ный едигёльский перевал. Усилиями идущего волнами микрорельефа и из-за постоянной смены ракурса "резервуар" приобретает форму почки. Цвет у воды настолько синий, что практически чёрный, с ним удаётся поспорить только небу, загнанному в по-ночному чернильную фиолетовость поляризационным фильтром. А у самых берегов, из-за песка или мелкой гальки вода молочно-зелёная: молодая хвоя у серебристых елей вот именно такого оттенка. В три слова - красотища неописучая и неотрывная. Нет, ребятки-котятки, Вы себе как хотите, а я устраиваю посиделки. Фиг с теми Türk Lirası, может, именно ради этого Вида и привела меня <Нелёгкая - зачёркнуто> судьба на удивительный Едигёль?..
Мускари незамеченные (и неоцененные) прекрасны.
Впереди и совсем неподалёку видны развалины каменной постройки, самый максимум туда дошоркать соглашусь: передний план во имя повышения трёхмерности картины добавить. Для перемещения и ориентирования Эдигёль несложен. Для “триангуляции” достаточно забраться на любой из "озероразделов" - и буквально по всему периметру плато видны методично обозначенные на картах вершины. Любой "топо-кретин" в грязь физией лица не ударит. Пока вдоль-поперёк "общёлкиваю" озеро и ускоряюсь на пригорок, где меня терпеливо ожидают друзья, с Кисой приключается його-гон. А может, даже и у-шу-гон. - В статичных "асанах" того и другого я ну совершенно не "копенгаген". Несмотря на полное отсутствие движения (едва заметное удержание равновесия не в счёт) это всё настолько наполнено динамикой, силой и потоком внутренней энергии, что мне снова приходится сбрасывать на камни рюкзак. Потому как хочется "запилить шедевр" и телеобъективом, и широкоугольником. Для этого надо <сбегать - зачёркнуто> подняться туда, <сбегать - зачёркнуто> слезть сюда, чисто походя оцарапать щебнем коленки... GPS рад стараться: остроугольную звёздочку на местности накарябал, и частит, частит, частит цифирьками высоты... Умом понимаю, что ещё немного - и меня начнут бить. Ну, знаете, как злые шахматисты Бендера в Нью-Васюках. Потому, что продолжающей упражняться Кисе как Кисе (это я сейчас, если что, не о Воробьянинове...), а двум "чётким пацанам" толпиться без дела на одном месте становится скучно. Термостойкая, однако, тётка попалась: “медитировать” без движения на одной ноге выше 3000 метров... Мы уже поднялись к линии снегов, налетающие ледяные шквалы щиплют пальцы, уши и носы соответственно. А пофиг. Пусть терпят! Бессовестно воспользуюсь обеспечивающими статус неприкосновенности привилегиями "шеф-повара" и буду продолжать снимать!
Ручей, к которому фатально не успел.
Не поленюсь повторить, чтобы, в самую первую очередь, самому надёжней запомнилось: на Эдигёль необходимо выделять целый световой день. Можно - полтора. Чтобы совсем с удовольствием облазить, и не манкировать оставшимся за спиной плато Хастаходжанин - даже ДВА! Этакую напряжённую днёвку, чтобы закрутить "Кольцо Всевластья" по часовой стрелке вокруг всех “верхних” достопримечательностей. Например, изловчиться подобраться налегке к самому северо-западному "бортику" гигантской чаши, откуда получилось бы рассмотреть сверху каньон Чимбар. Посетить "Его Доминирующую Светлость" Демирказык (пусть даже без фанатизма и штурма самой вершины). А заодно уж и заценить собственными глазами, как выглядят наиболее "злые" перевалы Аладаглара. С "той стороны", кстати, тоже прячется большое озеро. Достаточно "высотное", рекомендованное к посещению повидавшей те края внедорожно-англоязычной диаспорой. В общем, как треки в GPS ни крути, вернуться на Едигёль ещё раз сам Аллах велит. И в Сванети велит. А в Непал - тем более велит. Придётся, что ли, как известному товарищу Сухову, под Белым Солнцем Пустыни, по "ленте Мебиуса" Кавказ-Гималаи-Торус всю оставшуюся жизнь мотаться?!! Анды*, Кордильеры и Фанские горы настолько замкнутых на себя вольностей, спинным мозгом чувствую, не простят. Жаден Бла-Ародный Дон до расширения границ познанного Мира. Примерно как Леонид Ильич Брежнев до золотых Орденов Героя Советского Союза... Часто в ущерб детализации впечатлений жаден. От чего в душе страдает безмерно.
* Замечу на полях, что по-настоящему прикоснуться к Андам удалось только к осени 2019-го. Фаны с Кордильерами всё ещё в “ту-ду листе”. “Бермудский” же треугольник Кавказ-Гималаи-Торус, соответственно, оттопырился на запад Андами (в которые тоже прямо до слёз хочется вернуться), и практически превратился в “Квадрат Малевича”... Что там, выше, было о жадности?
Вот он, настоящий "Карагёль" - "Чёрное Озеро".
...Когда-то давным-давно, уже я лично пытался сравнивать бескрайние пространства Караби-Яйлы с футбольным полем из настольной детской игры середины 70-х. Там "футболисты" на пружинных ногах в пирамидальных впадинах зелёного игрового поля размещались... Эдигёль к этому игровому полю без вариантов ближе. Только вместо приземистых пирамид, обращённых вершинами к центру Земли, окоём равномерно покрыт конусами широких и разных карстовых воронок. А цвет "поля" подкачал, да: Караби-Яйла весной как кузнечик из-за разнотравья малахитовая, от буйных первоцветов праздничная, суетливыми ящерками шуршащая, переливчатыми крылами бабочек и иных бессчётных перепончатокрылых трепещущая... А турецкий “Край Семи Озёр” - образец отрешенной строгости. И тотального отсутствия органической материи (не считая козьих и овечьих “погадков”, если оставаться полностью честным и беспристрастным). Вот хрустим мы выветренными каменюками вверх-вниз да от воронки к воронке. Где по снежным языкам, где по мелкой колючей щебёнке. А ступенчатая в своей неприступности махина Кизил-Каи всё так же впереди-и-слева маячит. Нет у неё - неприступной ни малейшего энтузиазма к "окучивающим нюансы микрорельефа" утомлённым путникам приближаться. Справа развернулась нескончаемая вереница похожих друг на друга хомогоров, плавно перетекающих из одного в другой. Частично - осыпных, частично - заснеженных. Я бы конечно мог, слегка покривив душой, сравнить неструктурированную чересполосицу со шкурой снежного барса, слегонца развить тему и поставить точку. Но как ни крути, воображаемая зверушка получалась отнюдь не чистокровной.
А вот и "Зелёнка-гёль". Знать бы ещё, как по-турецки "зелёнка".
Вы же помните, Аладаглар в своей массе поперечнополосат. Примерно от кофе-с-молоком-бежевого до переспело-вишнёво-каштанового и даже чёрного. Что вкупе с белизной снегов превращает нашего виртуального “снежного барса" в <Эйгона Таргариена - зачёркнуто за несозданностью последних четырёх сезонов> “бастарда Джона Сноу”, читайте, сынулю или дочуру родителей, согрешивших с любым другим видом пантер, кроме, собственно, заявленной - снежной. А если “кровосмешение” произошло в зоопарке, то и без генофонда ягуаров тут могло не обойтись. Ведь размеры окружающего настолько грандиозны, что в первую очередь вспоминаются самые крупные и тяжелые представители семейства больших кошек. Бесконечные карстовые колдобины, наконец, заканчиваются. Появляется стальная однозначность цели: вот он, Челикбуйдуран. Перевальный взлёт противоречив слагающими горными породами и асимметричен формой. Смиренно ожидающий “пешеходного” покорения Эмлар/Эмлер, подпирающий седловину с северо-запада, увенчан стильной скальной короной. Осыпь на осыпи, с отдельными выходами скальных рёбер. Напротив - Кызыл-Кая, ощетинившаяся бессчётными углами и изборожденная глубокими морщинами трещин. Хрестоматийный образец скального рельефа, на котором с видимой неохотой удерживается слежавшийся снег. “Более летом” штурм Кызыл-Каи происходит по широким каменным ступеням, заваленным “крупнозернистым” гравием и требует навешивания перил на спуск. Где-то за ней скрывается ещё одно из озёр Едигёля, но с Челикбуйдурана его, естественно, не разглядеть.
<
Плато Едигёллер страдает камнями. Везде.
Ориентированный почти с запада на восток перевал "не низок, не высок": 3455 метров вынь да положь. Тем не менее, не совсем понятно, с какого-такого перепуга его во все четыре сезона "приподняли" в статусе до 1А (сравнивая с тем же Холодным кулуаром на Чатыр-Даге - комплимент или неприкрытая лесть). Подъём себе и подъём, градусов 25. Если очень стараться и назло всем ломить на него мимо хорошо натоптанной тропы - пусть даже 30. Что по снегу, что без него - смехота. Конечно, если это не толстый пухляк, который просто обожают лыжники и сноубордисты, но глубокая <задница - зачёркнуто> западня и "трудоёмкое выкапывание" для туриста под тяжёлым рюкзаком. Хотя, не будем заранее хорохориться. Дождёмся и поглядим на Челикбуйдуран с противоположной, восточной стороны. Может, именно там-то белый полярный "лисец" и подкрадывается... Ближе к перевалу, где ветер чувствительно усиливается, а температура убывает обратно пропорционально толщине снежного покрова, останавливаемся, чтобы утеплиться “чем рюкзак пошлёт”. Что характерно, Челикбуйдуран и восточный склон Эмлера (в отличие от глубоких кулуаров Кизилкаи...) не радуют ни граммом снега: всё выдуто, как в дозвуковой аэродинамической трубе. Оно и к лучшему: без особого напряжения дефилируем по посыпанному хрустким гравием широченному проспекту. Горняшке на такой высоте, да ещё и в достаточно южных широтах, как-бы не место. И кислорода в воздухе по самые гланды. Всё равно запыхиваемся.
Немного стройных "ласточек" Аладаглару не повредит.
У первых попутных скальных рёбер прицеливаемся передохнуть, чтобы не без удивления обнаружить <конкурирующую фирму - зачёркнуто> <Отца Фёдора - зачёркнуто> редкую цепочку туристов, гребущих к Челикбуйдурану с востока. Сурьёзные, походу, товарищи. В одинаковых касках, все дела... А рюкзаки - штурмовые, литров по 30. Матрасники-однодневки. Это Вам не московско-молдавские 70-90 литровые чувалы, с видимым трудом нахлобученными клапанами... Отдохнули, называется. Придётся держать марку: мы первыми Челикбуйдуран “окучили”, нам первым и на Эмлер подниматься. О сохранности рюкзаков можно не заботиться: на перевале всё как на ладошке. Как-то само собой выходит, что организуемся парами: в авангарде мы с Тимофеем Анатольевичем, Мисти с Кисой десятком метров ниже. Наши "догоняльцы" наконец вышкрябались на Челикбуйдуран. С запада на нём снега действительно намного больше. Теперь занимаются разматыванием вывешенных через плечо языков. Что касается подъёма на Эмлер - вполне вменяемо. Да, осыпь. Да, прямо в лоб. Зато хорошо видимая и натоптанная тропа совсем не ползёт. Упираешься рогом в склон - и пошёл-пошёл-пошёл. После "экспириенса", накопленного в верховьях долины Хачер, здесь нет места сомнениям и, тем более, опасениям. Разве если за спину, на подписавшихся на "наверх" <червячков - зачёркнуто> конкурентов - вместо того, чтобы под ноги - смотреть, в подсознание закрадывается ощущение опасности.
Ближе к перевалу Челикбуйдуран снега в избытке.
Чем ближе к скальной короне Эмлера, тем настойчивей тропа смещается к северу. Затем немного выполаживается, одновременно затеивая шнырять зигзагом вдоль наклонных каменных гребешков. Ноги стоят на них вкривь-вкось, треккинговые палки совсем нелишние. Ещё и "подземные воды", а может, медленно тающий на вершине фирн изгваздывет тропу в липкую бурую кашицу. Хорошо хоть более-менее локально, так и до падения на четвереньки недалече. Вот кстати, о "высокорасположенных" источниках - на русских и немецких картах по этому поводу полнейший бардак. У "Вестры" заявлено целых два родника: по обоим перевальным взлётам. Насчёт восточного источника однозначно кизяк: нет его на местности. Или он настолько сезонен, что пересыхает синхронно с таянием снегов. Немцы определённо что-то знают. Поэтому сослали тот же самый родник аж под самую вершину Эмлера. Будем считать, это то самое, что полусотней метров ниже под ногами хлюпало. Обломитесь: там так бедно воды, что сколь отчаянно через соломинку для коктейлей её ни всасывай - всегда таскаю с собой, после одной памятной истории в Крыму - всё равно от обезвоживания загнёшься... Так, или иначе, до вершины осталось всего ничего. Но - свободным лазаньем. Уже можно расслабиться, не забыв помянуть добрым тихим словом Алоиса Альцгеймера. Последнее приходит в голову, когда вынужден плюхнуться на собственную бесценную задницу за неимением забытой в рюкзаке сидушки.
Вроде подъёма всего ничего, а организм крючится.
Эмлер прекрасен. Полных 360 градусов обзора - и ни единой застящей окоём вершины в ближайших полутора километрах! Соответственно, очень скоро в том, на чём сидишь, просыпается шило, и гонит, в том числе заглянуть, что делается прямо под ногами на севере, западе и юге (напомню, что расселись “повтыкать” мы практически на востоке, с видом на "озёрную страну" Эдигёль). Любезный нашим сердцам красавчик Дирек-Таш и эллиптическая клякса озера Дирек Гёль, чернеющая глубиной слева под ним, усохли в размерах, растворились в хаотической чересполосице снега и бесчисленных осыпных склонов. Едигёль полностью сгладился, растерял всю свою волнистую выразительность, а заодно и так хорошо видимую вблизи сеточку скотопрогонных и туристических - что часто одно и то же - троп. Палатки, само собой, тоже исчезли, возвращая Аладаглару прерогативу одиночества, ничем не нарушаемого покоя горного массива для истинных гедонистов и гурманов от альпинизма или автономных пешеходок. И в это самый момент из-за невысокого каменного вала, в который мы упираемся подошвами, появляются головы напряжённо пыхтящей компании преследователей. Местные: между собой по-турецки "шпрехают". Старший - крепкий, пожилой, загорелый до черноты. По внешнему виду и почтительному обращению - скорее нанятый гид, чем попутчик - не снижая темпа топочет мимо нас, привычно нагибается к горизонтальной щели между каменных плит и выуживает оттуда аккуратно завёрнутый в полиэтилен блокнот типоразмера "А5". И даже с гелевой шариковой ручкой!!!
Последний взгляд на Едигёль, который тебе ровня.
Сначала сам что-то на скорую руку карябает, потом нам суёт, и что-то вербально ко мне, как самому <пожилому - зачёркнуто>, в смысле, Уважаемому, имеет. Хотя английский у дедуся yok, понятно, что "посчитаться" на Эмлере положено. Да не вопрос. <Я прививок не боюсь, если надо уколюсь - зачёркнуто>. Просят по-доброму - запишемся. Секунду-две обдумываю ситуацию: на каком же языке нам “сдаваться”? Кириллицу максимум один из десяти прочтёт, значит, народу неинтересно читать будет. Но и записывать Мисти чуждой для придирчивых россиян латиницей как-бы не совсем патриотично. Запишу-ка его по-русски, а нас - молдаван, чтобы окончательно оглоушить вероятного противника... по-английски. Даже не пытайтесь спросить, почему. Самому удивительно. Подсознание так захотело - значит надо. Теперь мы не кто попало с бугра и не тайком проникшие в Заповедник, а официально “реестрированные” и сознательные туристы! Присутствует, конечно, неувязочка злостной неуплаты заповедных сборов. Но тут егеря сами виноваты: за целую неделю не удосужились хоть одну-единственную “экономическую облаву” на нарушителей учинить... Филантропы без страха и упрёка, за что им огромное человеческое спасибо. В Сети намекают о пятёрке Türk lirası с морды лица, и ещё по пятёрке с палатки, пусть даже с перспективой немножко поторговаться. Четыре да на пять и ещё плюс два на пять... Семь на ум пошло... "Сумасшедшие деньги" получаются!
На седловине можно и поулыбаться.
Вооружившись компасом в GPS, углубляюсь в изучение "ху из ху" на Аладагларе. Строго на север, за двумя очень глубокими долинами Дипсиз Вадиси (Dipsiz Vadisi) и Нарпиз Вадиси (Narpiz Vadisi), скалит единственный острый клык Демирказык (Demirkazik, 3756 м). Пусть он всего лишь и “Железная Куча”, не исключаю, самая красивая вершина массива. Жалко, далеко до него: свинцово-сизая дымка комкает тонкие нюансы рельефа и смазывает должное впечатление, превращая "событие" в просто ещё одну достаточно высокую и обособленную коническую горную сущность. А вот с долинами - интереснее. “Дипсиз” - “Бездонная”. Во-первых, это красиво само по себе. Во-вторых, на уровне чувственного восприятия я слышу в этом слове английское “deep size”, что тоже “как-бы намекает” на изрядную глубину. “Нарпиз” не столь очевиден и однозначен. Гугл вообще это слово напрямую переводить отказывается. Другие же турецко-туркецкие словари отбрёхиваются длинным списком “якобы синонимов”, один из которых nane (мята), другой yabannanesi - облепиха, третий kuzukulağı - щавель, и это, поверьте, ещё далеко не все предлагаемые варианты. Выводов можно сделать несколько. С целью трактовки в свою пользу выберу два. 1) Вся вышеописанная “кунсткамера” растёт в долине Нарпиз одновременно (и буйно), для чего было придумано некое обобщающее, глобальное понятие. У меня в лексиконе тоже присутствуют подобные “собирательные” сущности: “Эль бурьян”, например. То есть, “Всё, что растёт на улице и не дотягивает до приличного дерева”. 2) Диаметрально противоположная парадигма: турки тупо не знали, как называется всё то, что произрастает в долине. Вот и придумали специальное слово для этого.
Перевал Челикбуйдуран (3455м) НАШ!!!
В качестве живого примера, опять-таки, приведу “фамильную” сущность “Аспарагус”. У нас на кухне это может быть и спаржа, и петрушка, и сельдерей, и пастернак и любисток (который, одновременно, “леуштян” и “дудочник”), но исключительно после того, как был без моего личного соизволения нарезан в салат. (“Снова, блин, Вы какой-то “аспарагус” в салат нарезали!!!”) А Эмлер-то наш отнюдь не одинок! - На северо-восток от него протянулся длинный, ветвящийся радиальными отрогами скалистый кряж, пляшущий высотами в диапазоне 3500-3600 метров: Сема Тепе, Коча Сарп, Бешпармак Сивриси, Калгаин Баши - оказывается, это всё звенья одной-единственной цепи... Немного правее самого дальнего в цепочке провисает мягкий абрис "перевала Номер Шесть". Прямо под перевалом видна неслабая скальная стенка, стохастически присыпанная снегом. Именно это "вестровцы" называют “самым удобным спуском”?!! Бла-ародные Доны очень правильно сделали, "нормальными героями" отправившись в обход, через чересчур водянистый, но зато пологий каньон Тахтаджик. - Наших 30-и метровых верёвок смело могло не хватить. С другой стороны, “прокрасться” на плато Хастаходжанин с противоположной, северной стороны, по как-бы существующей в природе “гуманной” тропе тоже было бы очень и очень интересненько. Пожалуй, запишем в “...у нас есть Аладагларское Будущее”.
Теперь можно подняться на Эмлер - он совсем рядом, так все делают.
Отсюда, сверху, немаленький и сам по себе Едигёллер окончательно слился с Хастаходжанином, распластавшись с севера на юг бело-жёлто-бугристой шкурой существа, не принадлежащего данному Миру. Хребты, обступившие вогнутое зеркалом телескопа плато, на расстоянии воспринимаются скорее дизайнерским декоративным элементом, чем какой-то реальной преградой или, например, угрозой. Но это всё - пока не повернёшь свою тушку лицом на запад. На запад гуманный с трёх сторон Эмлер обрывается очень жёстким полуторакилометровым сбросом. Самое забавное, что там, где уже можно прекращать лететь, катиться кубарем и начинать собирать кости, на карте гордо значится вершина Сакарташ (Sakartaş T., 2430 м). "Заглавие" данного незначительного пупыря, кроме того, что переводится немного неожиданно - “Неуклюжий Камень” - отправило Бла-ародного Дона в штопор когнитивно-топонимического диссонанса. До сих пор сокращённое “Т.” на карте очень органично вписывалось в общий концепт крымско-татарско-тюркских "Таш"-ей или "Тепе". Теперь мы огребли “атипичный” Сакар-Таш Т., и стройная в своей полноте “Теория Аладагларских Имён”, пошла насмарку! Прямо бери и пиши <анонимную кляузу - зачёркнуто> официальны запрос в Бундестаг с просьбой разобраться по понятиям с издательством "MapSite Velag" и лично автором карты Мартином Хопке! Ладно, проехали... Неоднозначность толкований так же наблюдалась в названии долины, в направлении которой нашему квартету предстояло какое-то время спускаться. "Вестра" чёрным по белому писала “Караялак”. Немцы - Yalakdere Vadisi. "Ялак" вроде как по-турецки “река”, в этом оба названия едины. Но - есть тонкий нюанс. Для тех, кто не в теме, префикс Кара - чёрный - не всегда отвечает за чисто цветовой тон. Гораздо чаще это выражение сильного негативного отношения к какому-либо конкретному объекту. Если русские, для разнообразия, правы, ничего хорошего в данном конкретном (и немецком!) “дере” - ущелье - не светит.
Эмлер (3723м) тоже НАШ!!! Ветренно, но красиво. На полные 360 градусов красиво.
К юго-востоку от заступившей добрую четверть горизонта ступенчатой пирамиды Кизил-Каи выстроились как на парад призрачные из-за полуденной дымки новые вершины. Ёзгюдек (Özgüdek, 3620 м), Акинтепе (Akintepe, 3618 м) и Ючкоше Сивриси (Üçköşe Sivrisi, 3599 м). Учитывая, что “öz” - это “я”, а “güdek” - “день”, мы имеем дело с чем-то Солнцеликим или Полуденным . “Акин-тепе” - “Похожий на холм”, здесь и не поспоришь. Интереснее всего с “Ючкёше”. В Крыму, прямо над Ялтой, расположено нереально красивое ущелье “Уч-Кош” - ущелье “Трёх углов”, или, если хотите, “Трёх развилок”. “Сивриси”, как мы уже где-то пару дней назад упоминали, “остроконечный”. В совокупности получается “Остроугольный треугольник”. В общем, величать свои горы турки учились у всемирно известных древнегреческих геометров. Не исключаю, у Эвклида с Пифагором. Это скалистый и достаточно обрывистый внутренний хребет, ограничивающий плато Едигёллер с юга. Кроме того, очень сильно мешающий "сверзиться по лёгкому" в долину Сиирма (Siyirma, “Зачищенная”, “Обнажённая”), которая, по сути, является самыми верховьями иной, более масштабной долины Емлы (Emli). Туда собственно, мы и держим путь. Но - завтра.
Самое высокое напротив - Демирказык (3756м) - самая высокая отметка массива Аладаглар.
А прямо сейчас неплохо бы воспользоваться шансом отзвониться домой: уровень GSM-сигнала - пять полосок из пяти. Осуществляем мы это всё исключительно из положения лёжа, с видом на ещё одну местную достопримечательность - гору Эзневит (Eznevit, 3550 м). Пусть сэр Эзневит на верных двести метров ниже нас, зато он "озаглавлен" нетронутой человечьими подошвами снежной шапкой. Вообще, возлежать на Эмлере не в пример приятнее, чем на нём же толпиться-топтаться: ветер над Аладагларом ближе к обеду начинает гулять нешуточный. К западным обрывам, откуда становится видна небольшая населёнка Чукурбаг (Çukurbag), слишком близко подходить некомфортно. Вы же понимаете, что высокие горы любому нормальному гражданину дарят желание раскинуть пошире руки и сигануть вниз с утёса, заливаясь переливистым счастливым ором*. А там уж будь что будет. Именно так и появляются на свете <безбашенные - зачёркнуто> уверенные в своей исключительности (чтобы не сказать “бессмертии”) бейсджамперы. А ну-ка, Тимофей Анатольевич, поднимай с лёжки Кису, да и сам изволь в более вертикальное положение перетечь. Сфотографируем вас вдвоём на память друзьям-родителям, да вниз устремимся: солнце всё ещё высоко, запланированные на сегодня подвиги впереди...
На Эмлере тесновато. И обрывисто, кроме единственного "подхода".
* Пиши я эти строки в 2020-м, всенепременно сравнил бы желающих сигануть с высокого обрыва с “феминистическим”, но от этого ничуть не менее шедевральным андроидом-некромантом по имени Мать из заокеанского сериала “Воспитанные волками”. Аманда Коллин, стремительно носящаяся по небу в позе <распятия - зачёркнуто, чтобы не поощрять Ридли Скотта к прямым отсылкам к Библии> креста, и время от времени воющая так, что у всех нормальных людей мозги от резонанса по стенам звездолётов да инопланетному песку расплёскиваются - это что-то особенное. Кроме этого, самое последнее - насчёт мозгов, но уже без резонанса и оглушительных воплей Аманды Коллин - именно то, что происходит со всеми, попытавшимися “полетать” с большой высоты в форме креста в нашей, реальной и прагматичной жизни.
Шавасана косит ряды. Высокое близко - Кизилкая (3765 м), высокое далеко - Эзневит, 3550м.
...Спуск с Эмлера на перевал Челик Буйдуран - напишем его для разнообразия на местный манер, раздельно - оказался намного гуманнее к коленям, чем это подсознательно ожидалось. Всего-то и нужно было, что аккуратно пролезть лицом к склону первую сотню метров погрызенных эрозией скал, а там туристическое счастье из ниоткуда обрушилось. Уйти с "официальной" тропы, выбрав осыпь помелкодисперсней было инициативой Мисти. Дальше оставалось удерживать по мере сил равновесие, вовремя поднимая и переставляя ноги. Остальное взяла на себя хрустко подающаяся и полная готовности поработать "эскалатором" желтоватая щебёнка. Самый минимум втрое быстрее у рюкзаков оказались. Отдыхать показалось рано. Навьючились, выстроились в привычную колонну по одному и впервые за три "восходящих" дня по-затяжному посыпались под гору. По подмороженному утреннему снегу спускаться, возможно, было бы некомфортно. Но к обеду всё, что могло, успело подтаять, да и тропку люди добрые - легкоходные - натоптать озаботились. Красивой и размашистой пилообразной осциллограммой, между прочим. По всей ширине долины. На чужих фотографиях, да без снега - ва-аще шарман окончательный и перфект (не водка!) неминучий. В общем, если уж у Вас до турецкой аладагларщины шаловливые ручонки да ножонки дотянулись, долина Караялак/Ялакдере однозначно достойна статуса "must see".
Мега-панорама плато Эдигёллер. От Демирказыка до Кизилкаи.
Чтобы спуститься к заметному выполаживанию, откуда смело можно упираться в "подход" к отрогу, соединяющему Кизил-Каю с Эзневитом - читайте, перевалу Номер Одиннадцать по номенклатуре русско-украинских любителей "перезимовать на Аладагларе лето" - нам предстоит сбросить добрых четыре сотни метров. А затем незамедлительно наковырять их же обратно. Но когда слева и справа оскаленные "зубьями дракона" стены, неумолимого течения Реки Времени просто не замечаешь. Тем более что в нижней трети вынужденного спуска крутизна склона изрядно увеличивается. Пить, слава Аллаху, тушка пока не просит, а если и просила бы - Celik Buyduran Pinar в июньской реальности долины Кааялак отсутствует. Если вдруг кому любопытно, “Pinar” - имя собственное, женское, переводится с турецкого не иначе как "фонтан" или "источник". Не оказалось на месте и одноимённой ущелью пересыхающей реки Ялак Дере, якобы из “Челик Буйдуран Пинара” проистекающей. Будто для подтверждения "безопасности и удобства места для стоянки..." в точке слияния двух долин краснеет двухместная четырёхсезонная палатка. Её “часовые” - пара ледовых инструментов самого хищного вида, небрежно воткнутых ручками в мелкую подвижную щебёнку. Не классические ледорубы, но тонкий намёк на <драй-тулинг - зачёркнуто> Героя Советского Союза Хайме Рамона Меркадера и Льва Давидовича Троцкого в случае “кражи с проникновением” прозрачен, да.
Наконец получилось отзвониться домой (на плато связи нет).
Если не задирать голов слишком высоко в зенит, вокруг, насколько хватает поля зрения, осыпи и исключительно осыпи. Одни - покрупнее, иные - помельче. Юные и <”летящие под откос” прямо на глазах - зачёркнуто> неугомонные, пожилые и <успевшие помудреть - зачёркнуто> постигшие истинный дзен, успокоившиеся. Великолепные декорации недружелюбного и безжизненного мира для очередной саги о Звёздных Войнах, а ещё лучше - “Чужих Пространств”, в которые переправил лёгкого на подъём археолога-недоучку Степана Гравова <знающий толк в извращениях - зачёркнуто> наделённый недюжинным воображением фантаст Евгений Гуляковский. Топать по осыпям местами в кайф, местами - с точностью до наоборот. Хорошо, что идти, в общем-то, недалеко: метрах в ста выше чужой палатки, на заметном издали выходе конгломерата манит себя отведать початая банка вишнёвого варенья (!) турецкого производства. Гм... В той, нормальной жизни, вкусить “быстрых углеводов” из столь сомнительного источника меня вряд ли удалось соблазнить или даже заставить. Но в горном походе и мозги и тело работают по-другому. Тем более что стеснительная заявка "не пройти мимо" в данном случае исходит от Кисы, в разы более разборчивой и осмотрительной в "материях нутритивных", чем Ваш покорный слуга. Это неотразимый повод привалиться и раздербанить стопку распечаток, чтобы уточнить, по какому из берегов стремительной “каменной реки” оптимальнее подниматься на перевал Карасай, значащийся в номенклатуре "Вестры" проверенной "Единичкой Б".
Вид на Эмлер с Челикбуйдурана впечатления не производит. А вот сверху - да!
Дело в том, что долина, втиснутая в фигурные скобки южных отрогов Кизил-Каи (за тотальным отсутствием хоть какой-нибудь чахлой "икебаны", её так и подмывает дисквалифицировать в “ущелье”) на верных две трети высоты живенько-так осыпная. Пусть по карте горизонтали здесь уложены реже, чем в соседнем Караялаке, все тропы вверх - это, фактически, уложенные угловатым серпантином узкие наклонные "грядки". С похвальным упорством взрыхлёные и расковырянные ботинками немногочисленных соискателей нужного нам перевала. Ну и, конечно же, суровых дядек и тёток, “боеспособных” покорить саму Кизил-Каю с юга и запада. Пишут, что лучше всего придерживаться левой стороны этого горького катаклизма? - значит, будем придерживаться. Но сначала всё-таки, как <рачительные иудеи - зачёркнуто> Мальчиш-Плохиш дожрём варенье. А что не дожрём - по полуденной жаре сладкое в больших количествах заходит не очень - аккуратно перельём в пластиковую бутылочку с широким горлышком вместе с ягодами. Воронку из листа с описанием Челикбуйдурана соорудим: без надобности он уже, вдоль и поперёк “окучен”. Консерва рыбная так же своей участи не избежала - без белкового допинга по Аладаглару на подъём "нормальные герои" не ходят. Попили, поели, <домой полетели - зачёркнуто> чудо-вареньку безотказной Кисе в рюкзак “загеокешили”, нет больше поводов для отсрочек, пора в “наверх” упираться...
Долина Йялак Дере масштабна и фотогенична. Но - осыпи. От слова "везде".
Ох и пакостная же осыпь... Той самой, "ленинской" породы, что "Шаг вперед и два шага назад..." Каждый метр вверх сопровождается "откатом" широкой гравийной волны под ноги идущего позади. Неудобнее разве по глубокому рыхлому снегу в гору подниматься. Радует, что среднестатистические погружения лишь изредка выше "ватерлинии" плотно зашнурованных горных ботинок. Быстренько бы запарились фрактальные сувениры из них выковыривать. От треккинговых палок пользы ноль: диаметр “летних” колец под более крупную каменистость заточен, утопают в, мать-её-денудации, что бедная Му-му у Герасима в озере. Из-за этого приходится более и более размашистые “проталкивания” тушки вверх по склону осуществлять. Уже и к языку до плеча путь недолог: знойное турецкое Солнце, похоже, вынашивает план синхронизировать увеличение градиента над уровнем горизонта с температурой воздушного океана. В том, что от стен и русла долины дыханием самого “тропического” из кругов ада накатывает, также можете ничтоже не сомневаться. Тихо молчу о пыли: к вечеру копытца как у <босоногого цыгана - зачёркнуто из уважения к молдавским ромам> паломника в Мекку будут. Причём, невзирая на наследие “высокогорья” - махровые треккинговые носки. До наступления настоящего "ахтунга" успеваем поднять примерно половину из плановых четырёх сотен метров. Крутизна склона на точность субъективной оценки очень сильно в горах влияет: всё, что выше тебя, кажется ближе, чем в реальности. А то, что уже прямо под тобой... "Ох, бляха-муха, какого ж <хрена - зачёркнуто> Аллаха мы сюда угромоздились?!!"
В верхней части падение долины достаточно крутое.
Палатка на выполаживании - как красная шляпка одинокого гвоздя, несимметрично вколоченного в огромный лист желтоватой фанеры, который повело полуцилиндром от перемежающихся дождей, ветров и прочей "солнечной радиации". Интересно, если случайно оступиться и покатиться, получится по-быстрому затормозить, или только лобовое столкновение с каменным гребешком, подарившим нам банку варенья, спасёт не удержавшего равновесия Бла-ародного Дона?.. Там, где до сих пор державшие пионерскую дистанцию тропы - просто крутая и окончательно крутая - сплелись в тугой клубок, чтобы сползти немного вправо и перебраться через тальвег, пришло время прекратить ковыряться в <носу - зачёркнуто> <песочнице - зачёркнуто> мелкой щебёнке. Как в очень старом и не совсем приличном анекдоте, впереди имелось “целых два выхода”. Шести- или семиметровый язык хорошенько слежавшегося фирна, наклонённый как раз настолько, что фиг ты его без кошек пройдёшь ( не перочинными же ножами ступени рубить!) И достаточно крутой скальный пояс, через который теоретически можно попробовать забраться ещё выше, но и там снежный вопрос останется "стоять ребром", потому что постепенно сужающийся хвост снежника утягивается вверх ещё метров на двести. А дальше - траверсом по скалам в наглую к перевалу шкрябаться... Простите, но чисто спортивных задач мы в этой поездке не ставили. Ещё одна опция - изловчиться вкопать рюкзак в осыпь, да ещё меня сверху усадить, чтобы обеспечить надёжную точку страховки. А там уж - согласно учению Масяни и её супруга Хюнделя "Как-нибудь так, как-нибудь так..." - маятником, на веревке, с разбега, на другую сторону фирнового препятствия. Перетянем рюкзак, снова вкопаем, но уже с той стороны, усадим сверху Мисти… Но ну его нафиг: не пламенет в глазах моих попутчиков "Огнь желанья" на закат глядючи в неизвестные жопеня заковыриваться.
Перед спуском следует набраться сил.
Не устраивают “жопеня”, идущие вверх? У меня в “домашних заготовках” есть куда более другие, имя им - долина Караялак. Я как-бы знаю, что ничего хорошего от неё нашим коленкам ждать не приходится: на правах "маршрутизатора" отчётов добрых людей всласть начитался... Хотим мы того, или не хотим, но тысячу метров до места, где более-менее горизонтально палатку поставить можно, сбросить до темноты придётся. Ну, может не “до” - это я типа такой весь из себя информированный оптимист - а уже немножечко “после”. Если что, такое у нас "тёмным приходом" называется. Если раньше никогда в незнакомых горах такого не пробовали - очень рекомендую. Можете превеликое множество <неприличных - зачёркнуто> непривычных, я бы даже сказал, неожиданных “словоформ” от самых верных друзей на свой счёт услышать... Помню, спускались мы как-то в Непале в потёмках с озера Тиличо... Вот уж где я сомнительных “комплиментов” на русском непечатном наслушался. Но это - совсем другая история. Первая часть нашего "даунхилла" по осыпи долины Караялак, согласно классификации Карабаса-Барабаса, уверенно тянет на "- Это просто праздник какой то!". А подать-ка мне прямо сюда, наверх, духовой инструмент самого главного калибра, сыграю знаменитое "Бу-Бу-Бу, Бу-Бу-Бу-Бу, Бу-Бу!!!" Ещё и глазищи потаращу, как Владимир Этуш в “Приключениях Буратино”. До сих пор мешавшая подвижность осыпи теперь работает в нашу пользу. За один широкий шаг уезжаешь вниз на метра полтора-два, при этом зарываясь вглубь сантиметров на двадцать, и обретая невыразимую принятыми в обществе словами устойчивость. До красной палатки добегаем вприпрыжку, при этом умудрившись полностью успокоить расшатанное затяжным подъёмом дыхание.
Слева - Челикбуйдуран, 1A. Справа - Карасай, 1Б.
Новый взгляд на Челикбуйдуран даёт повод погордиться за пешеходное сообщество: чтобы настолько мощную тропинку на осыпи набить, требуются никак не меньшие усилия, чем для стаптывания до выраженной полукруглости беломраморных лестниц Эрмитажа! Сильно отстаю. И потому, что вниз по жизни неважный ходок, и потому, что мощь северной стены Эзневита отсюда обязательно надо сфотографировать. - Четыреста с лишним метров тотальной неприступности, выкатывающиеся в долину Караялак с вальяжностью и плавностью приёмной глиссады трамплина для полётов на лыжах, невозможно не занести в протокол посещения! На “догонялки” временно замыкающей колонну Кисы много времени не требуется: уменьшив амплитуду колебаний примерно втрое, тропа остаётся серпантином, похожим на режущую кромку пилы по дереву. Если не бояться крутых “сокращёнок”, на таком рельефе можно догнать кого угодно. Тропа брезгливо шарахнулась вправо от безводного по жизни русла “реки” (...ни на одной фотографии в Сети даже “капельного” орошения в нём не заметить) и сделалась заметно круче. Отодвинувшийся в пространство северный "фейс" тетраэдра (для тех, кто в школе не выносил геометрии - дружно вспоминаем треугольный красно-синий пакет молока из времён СССР) по имени Эзневит отсюда настолько красив, могуч и неприступен, что прямо влажный сон скалолаза. Но скалолазов на Аладагларе почем-то не водится. Лишь одинокий турок в кургузом пиджачишке, пропотевшей белой (!) рубашке да с 30-и литровым рюкзачком выходного дня неспешно скрипит свинцово-фиолетовой щебенкой навстречу.
Снова соображают на троих. Им просто вниз очень не хочется.
И тебе “мераба”, добрый человек... Я бы заменил “мераба” на “соболезнования”, но в ущелье Караялак с GSM-связью голяк (почти в рифму). Кстати, о турецких “соболезнованиях” и лингвистике в целом - по-русски слово зубодробительное, “многия буквами” кишащее. Турки тоже отличиться решили, пойти по “французской” модели: чтобы букв в слове было как можно больше, но читать их при этом было совсем необязательно. Захотите пособолезновать туркам, запомните простое слово “башьсалы”. Но не торопитесь его сразу писать, можете ошибиться: “başsağlığı”. Оказывается, не произносить целых трёх букв в одном единственном слове могут себе позволить не только сыны Первой Французской Республики... В тени мощного отрога, к которому вдруг взялась прижиматься тропа, желтизна пород практически незаметна. Горы здесь в классическую полиграфическую "маженту" сдвинуты, местами реально как разбавленная марганцовка. Дождаться конца-края спуска безнадёга, удобного места для отдыха - тем более, приваливаемся прямиком в острые камешки. Тянусь за фотоаппаратом - с уровня грунта окружающее выглядит не в пример интереснее. Еще бы во-о-он в тот небольшой грот метнуться хорошо: скалистая "рамка" на пейзажной фоточке - наше всё. Ноги в необязательный "наверх" протестуют, но кто к ним прислушивается? Если очень хочется - значит надо! Водички принимаем всего по глоточку. Её в любом случае на ночёвку не хватит, но психологически так спокойнее. Долго ли, коротко (если по правде - до неприличия долго и люто к-коленям-негуманно, но никто не обещал, что будет легко) сваливаемся к "главной узости" <охреневшей - зачёркнуто> окаменевшей непрерывности c двойной фамилией “Кара/Ялак/Дере”. Скалы буквально наваливаются на дёргающуюся от сильных спазмов тропу, и хорошо, что делают они это поочерёдно, оставляя для движения узкую наклонную полку.
Каждые пять минут волей-неволей останавливаешься - красота требует концентрации.
Слева - стена, посечённая разломами и следами неприятно свежих обвалов. Справа - не менее вертикальный сброс в пересохшую, окаменевшую, как тысячелетний саксаул, расщелину. Больше напрягает не сам рельеф - его пока никто в лоб "покорять" не заставляет - а полнейшее отсутствие воды. Ночевать всухомятку очень сильно не хочется! От неприятных ожиданий способна отвлечь только неистовая красота тектоники, подпирающей по-весеннему высокое небо и нежно щекочущей кремово-розовые подбрюшья закатных облаков. Наливающийся красками мир заставляет ещё быстрее трепыхаться усиленно качающее кровь сердце. Нашлась бы свободная от треккинговых палок рука - обязательно копнул бы клапан рюкзака на предмет заскучавшего от редкого использования HiFiMan-а. Как дошоркаю до видовой точки, где Мисти неожиданно привалился - настанет самое время, например, для Nightwish-евского "Ghost Love Score..." Если повезёт - метнусь выше, там ещё один грот фотогеничный просматривается. Надо обязательно этакую махину руками потрогать: тактильные ощущения - не менее важная часть мировосприятия, чем зрение, вкус (постоянно хрустящая на зубах пыль просто немеряно задолбала!) и слух (хруп-хруп-хруп под ногами; уип-уип-уип - поврежденный карабин на фотосумке...) Что, обоняние нечаянно забыл?!! С этим проще: терпким потом и порядком надоевшими гигиеническими салфетками "Зелёное яблоко" долина Караялак пахнет. - Третий день подряд воды исключительно чтобы попить да поесть набегает.
Спуска много. Очень много. Часа на два с половиной.
Если внимательно присмотреться, становится видно, как "прогрессивная человеческая мысль" расправлялась с неизбежными сезонными изменениями микрорельефа. Вот после оползня народ начал обходить ближе к "якобы водотоку", а когда полностью засыпало и там, повадился щемиться под самыми скалами. Ой, какое нехорошее место... Здесь бы каску надеть. Характерные отпечатки прицельной бомбардировки налицо: острые осколки вокруг клякс белёсой пыли в эпицентрах контакта "снарядов" с более крупными и ранними собратьями, уже успевшими найти своё место под Солнцем. Ещё пара плавных зигзагов ущелья - и мы вырываемся на долгожданную свободу. Ну, вернее, это мы так думаем, что вырываемся. От хоть какой-никакой, но явно хоженой тропы остаются одни воспоминания и не ведающий собственных пределов "лэндслайд" из очень крупного и подвижного серого булыжника. Час от часу, вот тебе мама, и Юрьев день. Под занавес “трудового дня” - и такая низменная пакость... Как объяснить натруженным коленям, что покой им только снится?.. Как догнать прыгающих подорванными сайгаками Тимофея Анатольевича и Мисти? А никак. Первый сам рано или поздно добровольно подтянется: общая палатка-то у меня в рюкзаке числится. А второй, когда вблизи нет источника свежего града, со своим ромом как-бы не больше, чем Неуловимый Джо нужен.
Если нужно окончательно убить колени - чаще ходите по Йялак Дере вниз.
Понимая, что рукам ещё очень долго будет больно об этом вспоминать, жму на треккинговые палки: они алюминиевые и гораздо дешевле нагруженных тяжелым рюкзаком менисков. Сколько идём - сорок минут, или верный час - даже не скажу. Милосердная память безжалостно вычеркивает двухсот-с-лишним метровый “ахтунг” из данной реальности. Вообще, вокруг уже даже ничуть не Кара/Ялак/Дере, а совсем другая долина - Каячик (Kayaçik Vadisi). Согласно немецкой карте, обязанная своим названием одноимённому пику Каячик (3284 м), не так чтобы давно объявившемуся очень-высоко-над-головой справа. Если верить специальной литературе, “kayaçik” - это похожее на граб дерево из семейства берёз, по-научному - острия карпинифолистная, так же известная под несколько неожиданным русским названием “граб-хмель”: “серёжки” у этого граба с хмелем очень похожи. Никаких деревьев, впрочем, пока что в пределах досягаемости не видно. Разрулить бы ещё как-нибудь вопрос гуманной ночёвки - до "планового" источника Sokulu Pinar ещё триста с уверенным гаком метров сковыривать, и всё это только для того, чтобы завтра с раннего утра ишачить той же самой дорогой обратно. Вообще, крайне подозрительный этот “пинар”. В турецких онлайн-словарях “sokulu” не значится. А если поставить выбор языка “автоматически”, Гугл выдаёт один-единственный вариант на неведомом языке “телугу”: “инфекции”. Вот спасибо! Только “инфекций” мне сегодня до полного счастия человеческого и не хватало!
Очень внушительное место. Пусть без особой охоты, но спускались красиво.
Не спешу заикаться о необходимости затяжного спуска вслух. Потому что некоторая лазейка в рукаве у Бла-ародного Дона таки есть! Называется она очень длинно и подозрительно: "This guy is somewhere here!" “Срисовал” я эту по-настоящему многообещающую точку с одного из опубликованных на сервере GPSies треков, что очень и очень характерно, тоже с немецкими корнями. Мне вообще по жизни на немецкие первоисточники везёт: всю Аннапурну по "берлинским стопам" прошли, теперь и Аладаглар туда же... Вот что <крест животворящий - зачёркнуто> педантичность, возведённая в степень государственной политики, делает! Оставляем за плечами внушительные скальные ворота. Как только мы с Кисой в них протискиваемся, стены ущелья захлопываются за спиной медвежьим капканом. Каких-то двадцать шагов - и лишь небольшое понижение в неодолимой стене остаётся там, где в самом прямом смысле “испила крови” осыпь, ожившая на финальной пятидесятиметровке. Вот такая природная вредность: ударила в голень прицельно запущенным камнем... Наблюдаем тандем наших лидеров, самозабвенно предающихся пороку незаслуженного отдыха. Здесь батюшка-Аладаглар несколько сдаёт свои непреклонно-каменистые позиции, позволяя пробиться "траве". В своей основной массе это густые куполовидные колючки, хорошо знакомые мне по Ликийской тропе. Холм, похожий на панцирь обросшей бурыми водорослями черепахи, выглядит многообещающе. Шлёпаем до него, постепенно забирая правее. Искомый "this guy" - огромная просьба не путать с геем - где-то там.
Идеальный вариант - подниматься. Это тоже очень долго. А с большим рюкзаком - мазохизм.
Сотня-другая метров и - момент истины. Как же всё-таки я боготворю педантичных немцев! Там, где и было обещано GPSies, с радостным гиканьем девиртуализуем не то, чтобы отчаянно полноводный, но игриво серебрящийся тоненькой ледяной струйкой "This guy". Йо-хо-хо, гуляй, рванина! Жизнь-жестянка начинает со всей определённостью налаживаться. С установкой палаток, конечно же, полный кизяк: нормальное место разве что шахтёрской киркой вырубишь. Простым ледорубом - фигушки: массогабариты у него не те. Это примерно то же самое, что провоцировать заточенного на ловлю озёрных козявок тонкоклювого кулика препарировать вековой дуб вместо специально обученного эволюцией дятла. А ещё лучше - пожилую акацию с твёрдостью 7,1 по Бринелю. Какое-то время поиграв в пятнашки палатками по холму-черепахе, выкапываем ножами пару-третью “лишних” булыжников. Затем выполняем <циркумцизию - зачёркнуто> тримминг не в меру развесистым кустарникам, после чего кое-как вписываем палатки в вытоптанные иксами и игреками точки пересечения козьих троп. К сожалению, долблёный каменный резервуар, прилагающийся к спасительному безымянному источнику, был позаимствован у сварливой старухи из "Сказки о Рыбаке и Рыбке". “Долбильщик” объёмистого изделия выбрал слишком много материала из днища каменной лохани, и она под собственным весом треснула по всей длине.
И каску местами надеть бы не помешало. Но усталость подавляет страх.
Кастрюлю не поставить - заваливается, набирать воду приходится с рук, очень сильно наклоняя бутылку или (что намного быстрее и удобнее) - кружкой. Как архи-верно замечал мудрый Томас Эдисон, "Если что-то работает не так, как Вы запланировали, это ещё не значит, что оно полностью бесполезно". Надтреснутый каменный "тазик" у родника замечателен как полевая кухня: вся закладка как на ладони. Примус, даже если случайно его ногой пнуть, перевернётся вряд ли. А уж как прелестно готовить, спустив усталые ноги на дно влажной холодной ванны... Целую неделю Шеф-Повару на корточках да на коленках с поварёшкой корячиться непрестижно! Коль скоро на ужин у нас прижились супчики, и сегодня нарушать традиций не станем. Тем более что давным-давно пора опробовать кускус, купленный по тайному сговору нас с Кисой. И не менее неожиданно горячо одобренный привыкшим точить <самую разнообразную иностранную хрень - зачёркнуто> высокоуглеводный харч французским студентом - Тимофеем Анатольевичем. Что касается Мисти, сложности у него с возражениями: он даже слова такого до вручения в руки дымящейся миски не слыхивал. Или через дефис его напишет, ибо свято уверен, что кускус - это “сумчатая австралийская зверушка из семейства поссумов”. Шутка. Хотя... (раздумчиво почёсывая по-поварски округлое брюшко "Викториноксом"...) Это могло быть весьма недурственно: запечь того, австралийского кус-куса, предварительно нашпиговав уже этим, азиатским кускусом!
Прикольных гротов насчитали три штуки, но подойти получилось только к одному.
Если что, осыпь слева - это линия спуска. (Просто кадр построен чуть по диагонали).
Нет, ни рома, ни коньяка, ни “Старки” мы ещё не “впили”. Это нас с дороги всё ещё плющит. Пока закипает вода, балуюсь с GPS: фотографировать сейчас не особенно разгонишься. Стена Аладаглара прямо за спиной уже в тени. Голубые дали турецких долин и посёлок Чукурбаг застит травянистый пупырь на отроге горы Сакарташ, которую мы до сих пор видели только сверху. Залаз на Сакарташ нам предстоит завтра с утра. Шутка ли сказать, целых 160 метров набора высоты по хорошей каменистой тропе... На полдороги до Сакарташа топорщит целую кунсткамеру конгломератных “пальцев” местная "Долина Привидений". Вот её я бы смело назвал “Бешпармак”, но у турков по этому поводу иное мнение. Живописные камни тоже полностью в тени, и небосвод прямо за останцами добела выгоревший, достойного силуэта, как ты камеру ни крути, не получишь. Может завтра, на рассвете, повезёт больше?.. Ну вот, лишний повод убедиться, что человек - тварь такая, что ему всегда хорошо, когда собрату по пятипалости (и разуму) плохо. Помешиваю, значит, я "супчик жиденький, но питательный". Половничек на пробу облизываю - а сверху бодрым аллюром покорителей вершин гарцуют знакомые "ледовые инструменты". Мераба вам, конечно, в помощь, братцы и сёстры во <Аллахе - зачёркнуто> треках. И водички зачерпнуть вдоволь не побрезгуйте. Но склоны холма-черепахи на предмет квази-горизонтальных поверхностей осматривать не советуем. Там почти как у Данте: "Оставь надежду, всяк сюда входящий". Пусть с уточнением "после нас...", но это мало что в результате для ребят меняет. Других мест для стоянки на этой локации просто нет.
Финальный серпантин и "бутылочное горлышко", выглядящее непроходом. Но лазейка есть!
Недолго раздумывая, гости уходят на “инфекционный” Сокулу Пинар - официальную стоянку, до которой сбрасывать ещё 300 метров. Поневоле вспоминается острая, как скальпель хирурга, зависть, которую довелось пережить нам с Тимофеем Анатольевичем после бесконечного смакования водопадов Ушбы. - Спустившись к левому притоку оглушительной Долры, мы обнаружили палатку стремительно проскользнувшей мимо нас юной четы из братской Чехии в единственном на ближайшие полтора часа ходьбы удобном месте. Там и только там получалось разбить лагерь без риска быть обнаруженными и "привлечёнными по всей строгости..." пограничниками за отсутствие пропуска, завизированного лично начальником заставы в чёрть-его-где расположенной деревушке Мазери. Вот там был по-настоящему “тёмный приход”. Но этот Мир полон компенсаций, сегодня в фаворитах оказались мы. С заходом солнца Аладаглар начинает вонзать в бока и спину пробивающие мелкой дрожью зубки холода. Охлаждённый снежниками и высотой воздух, разгоняясь, ползёт вниз по ущелью, а деваться нам совершенно некуда. Как ни стараюсь, не могу договориться с собой дождаться темноты, чтобы устроить, наконец, фотосессию звёздного неба. Ситуацию усугубляет Мисти, полный решимости не возить в Москву "Старку". Юркнул в нашу палатку и громко требует предъявить кружки к рОзливу.
Ну... За повторный спуск с высокогорья!!!